Энтузиаст интеграции «двух культур»

В этом году исполняется 70 лет Почетному профессору ПГИИК Владимиру Михайловичу Петрову — доктору философских наук, кандидату физико-математических наук, действительному члену Международной академии информатизации и Академии гуманитарных наук, профессору, Вице-Президенту Международной ассоциации эмпирической эстетики. Этот год он встречает в расцвете творческих сил, с достигнутыми большими результатами в целом ряде научных областей, и прежде всего — в теории и истории художественной культуры, общей теории систем, математических методах и моделях в психологии и социологии искусства. Мне довелось познакомиться с юбиляром семнадцать лет назад, мы стали друзьями, так что мне есть что рассказать о нем.

Владимир Михайлович прошел сложный жизненный путь, полный «испытаний на прочность». Он родился 20 декабря 1937 г. в Москве, в обычной интеллигентной семье (отец — инженер, мать — врач). Закончив школу в 1955 г., он оказался перед задачей: в какую сторону идти дальше, какую профессию выбрать? И сделанный им выбор в значительной степени определил не только траекторию дальнейшего жизненного пути, — но и окраску полученных впоследствии — на этом пути — творческих результатов.

Молодой человек должен был принять жизненное решение, учитывая по крайней мере два кардинальных обстоятельства, и это стало одним из его первых испытаний. С одной стороны, как он вспоминает, еще в отроческие годы его тянуло к литературному творчеству, равно как и к разнообразным размышлениям «общечеловеческого», гуманитарного характера. (Этому во многом способствовал уединенный, замкнутый образ жизни в детстве, во время войны, когда родители были на работе с раннего утра до позднего вечера, а потому оставляли Володю одного, размышлять в запертой комнате, наедине с телефоном и тарелкой обеда, — о чем он с ностальгической грустью вспоминает в своих мемуарах.) Но с другой стороны, было обстоятельство, препятствовавшее «нормальной», традиционной реализации сложившейся у молодого человека склонности к гуманитарной сфере, — та социально-психологическая атмосфера, которая делала невозможным (по крайней мере для многих талантливых представителей молодежи) выбрать гуманитарную сферу в качестве профессиональной. Дело в том, что в послевоенные годы официальная идеология тоталитарного режима достигла такой степени одиозности и мракобесия, что вызывала, — как вспоминает юбиляр, — неизбежное отвращение у свежих, вступающих в жизнь умов. (Достаточно вспомнить об убогой «марксистско-ленинской эстетике», теории «социалистического реализма» и т.п. упражнениях тогдашних ортодоксальных «мыслителей».)

Потому-то в этом поколении оказалось так много выбравших для себя, в знак протеста, в качестве профессионального поприща — сферу техники, точных и естественных наук, — несмотря на явную «природную» предрасположенность к занятиям в сфере гуманитарных наук и/или искусства. Именно подобным образом поступил и Владимир Михайлович, «наступив на горло собственной песне». Впрочем, тогда подобный выбор сделали и такие выдающиеся представители того же поколения, как С.Ю. Маслов (1939-1983) и Г.А. Голицын (1937-1997); с последним мне также довелось встречаться, а наш юбиляр дружил с ним на протяжении четверти века, и они создали много совместных трудов; можно было бы привести еще целый ряд аналогичных примеров. Усилиями этого поколения начал строиться «мост чрез пропасть», которая, как писал Ч. Сноу (1959), разделяет «две культуры» — естественнонаучную и гуманитарную.

Итак, поступив в 1955 г. в Московский энергетический институт, Владимир Михайлович благополучно окончил его в 1961 г. (причем сразу по двум факультетам, один из которых был связан с электротехникой, а другой — с физикой). Затем последовала работа в одном из физических институтов, где в 1968 г. он защитил кандидатскую диссертацию (по проблемам внутреннего фотоэффекта в твердых телах) и даже дослужился до поста заведующего сектором измерений. Так продолжалось до 1973 г., и все это время (т.е. и студенческие годы, и годы занятий физикой) он, не идя на компромиссы, жил «двойной жизнью»: часть времени тратил на физику, а часть — на более любимым дела. К числу последних сначала относилась главным образом литература (и поэзия, и проза), но постепенно стал проявляться все больший интерес к тому, «как устроены» произведения поэзии и прозы, — т.е. к теории текста, поэтике, психологии, эстетике и др. (Тому во многом способствовали и полученные профессиональные научные навыки: ведь строгое физическое мышление имеет обыкновение экстраполироваться на все иные сферы деятельности, а значит — и на художественное творчество, и на его анализ.) Шло освоение — причем в режиме «самообучения» — многих научных областей; кстати, в том же режиме юбиляр освоил и несколько иностранных языков.

Дальше — больше: теоретические интересы расширялись, вовлекая в свою орбиту проблемы эволюции (и художественной, и биологической), социологии, психологии, теории измерений, общей теории систем и т.д. Увенчало все это «разнотравье» теория информации — ее парадигма оказалась способной послужить фундаментом для всех названных областей, их общей основой. И здесь огромную роль сыграла «счастливая случайность», — хотя на самом деле это была вовсе не случайность, а скорее неизбежность: знакомство с Г.А. Голицыным, который специализировался как раз в области теории информации, а также в ее приложении к наукам о человеке.

(Вообще круг общения, в который вступил в те годы Владимир Михайлович, был очень интересен: здесь встречались представители естественнонаучного знания, художники-авангардисты, писатели-диссиденты, и т.п.; словом, это была та самая «параллельная культура», о которой уже написано так много и которую еще предстоит изучать историкам. Именно она явила миру наиболее яркие достижения русской культуры второй половины XX века, например, поэзию Б. Пастернака и И. Бродского, культурологию Ю. Лотмана; кстати, с двумя последними был дружен и наш юбиляр. Он стал одной из ключевых фигур этого круга; тому способствовало его обаяние и чувство юмора; недаром в 70-е годы его включали в «пятерку самых остроумных» людей Москвы.)

В целом же жизнь Владимира Михайловича в ту пору не претерпевала значительных внешних перемен: днем была служба, вечерами — любимое дело за письменным столом, а иногда — встречи с друзьями и единомышленниками. Он не шел на компромиссы, хотя альтернативы двойной жизни встречались много раз (и ему даже неоднократно предлагали вступить в правящую партию, чтобы обеспечить безбедную «недвойную» жизнь). Впрочем, эта независимость жизни внутренней от жизни внешней (имея в виду «социальный заказ», т.е. работу за зарплату) имела, в творческом плане, даже свои несомненные преимущества: была ситуация никем не стесняемого «свободного полета» творческой мысли. Правда, иногда приходили и извне какие-то «социальные импульсы»; например, в конце 60-х годов при Филологическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова стала функционировать (на общественных началах) Проблемная группа по семиотике, в которой Владимиру Михайловичу был доверен пост руководителя Секции эстетики. Однако вскоре, благодаря бдительному оку властей, деятельность этой группы прекратилась. Все возвратилось «на круги своя» — шла интенсивная творческая жизнь — самого теоретика и его ближайшего окружения.

Бескомпромиссная возможность профессиональной гуманитарной деятельности открылась лишь в 1973 г., когда Владимиру Михайловичу предложили работать в Центральном экономико-математическом институте АН СССР, заниматься проблемами математической социологии, а также смежных с ней областей, имеющих дело с системным анализом, обработкой данных и т.п. Приобретя опыт работы в этих областях, он, наконец, в 1978 г. перешел в Государственный институт искусствознания, где успешно трудится до сих пор: сначала его работа была сконцентрирована на социологии художественной жизни, а позднее — на проблемах психологии, теории и истории культуры. (По этим вопросам он в 1993 г. защитил докторскую диссертацию.)

Так его творческий круг замкнулся — но и расширился: начавшись в юношеские годы с частных проблем поэтики и теории текста, он в настоящее время охватывает множество совершенно конкретных, а также общих проблем искусства, психологии, социологии, истории, философии, общей теории систем. А круг «официально-служебный», — наоборот, «разомкнулся»: Владимир Михайлович занял подобающее ему место в «научной иерархии», притом не только отечественной (в частности, он уже много лет трудится в Экспертном совете ВАК РФ, состоит членом ряда ученых советов и др.), но и в иерархии международной, являясь редактором многих международных научных изданий, выступая на многочисленных международных конгрессах и т.п. И все это несмотря на то, — а быть может, как раз благодаря тому, — что изначально он не был «привязан» к гуманитарной сфере, его взгляды и поступки не были ограничены шорами какого-либо клана (психологического, либо социологического, либо эстетического и т.п.). Эта свобода от клановых предрассудков и фетишей (правда, стоившая ему весьма дорого) дала возможность нового, нетрадиционного видения мира, новых подходов к различным проблемам (и прежде всего к интеграции «двух культур»), хотя ему часто приходилось идти наперекор сложившимся взглядам.

В настоящее время полученные В.М. Петровым результаты увидели свет в разных странах, отражены более чем 500 научными публикациями (на 14 языках), включая 15 монографий. Вот уже много лет, как он работает по 12-14 часов в сутки, без выходных и отпусков. Его труды, продолжаемые его учениками, заложили основы нового — информационного мировоззрения, позволяющего интегрировать «две культуры». Да и сама личность Владимира Михайловича олицетворяет интеграцию этих двух культур: ведь он не только ученый, — но и интересный писатель-прозаик, поэт (до сих пор пишущий, хотя и редко, прекрасные стихи) и переводчик западноевропейской поэзии, а в прошлом он был публицистом — участником ряда самиздатовских журналов (и даже редактором-организатором некоторых из них). В общем, о нем можно говорить как о современной ренессансной личности. Недаром посетителями знаменитой кухни его квартиры (где и мне довелось побывать) стали многие художники, поэты, писатели, теоретики... Именно тут, в частности, зарождались такие направления современного искусства, как широко известный «соц-арт» и «конструктивный концептуализм». Впечатляет и небольшая, но интересная коллекция русской и западной живописи XX в., собранная в квартире, — тут нет ни одной купленной картины, — а лишь подарки художников либо их вдов. (А некоторые из художников были открыты для аудитории — отечественной и зарубежной — благодаря усилиям Владимира Михайловича.)

Но он осуществляет объединение не только двух культур, — но и интеграцию «географическую», интернациональную, — способствуя контактам между деятелями русской и зарубежной науки и культуры, участвуя в организации многих международных изданий и конференций. И хотя о себе он обычно скромно говорит: «Я всего лишь русский писатель, временно отошедший от литературных дел для занятий наукой», — трудно переоценить его вклад в процесс интеграции современной культуры.

Несмотря на международный масштаб его деятельности, — он всегда остается представителем русской культуры. Между прочим, это проявляется и в характерном для него (и для традиционной русской бытовой культуры) гостеприимстве, хлебосольстве. Так что пиршества интеллектуального общения зачастую дополняются пиршествами гастрономическими. И в те, и в другие вносит большой вклад супруга юбиляра Лидия Алексеевна. Биолог по образованию (старший научный сотрудник, кандидат биологических наук), она уже много лет является соратницей юбиляра, участвуя в целом ряде интегративных научных исследований. (Кстати, она явилась автором нескольких оригинальных научных идей, которые были воплощены в жизнь Владимиром Михайловичем и его учениками.) И вообще, их квартира — всегда желанное место дружеских встреч представителей разных научных и художественных направлений, разных культур, а порой — разных стран и даже континентов.

Хотелось бы пожелать — и не только от меня лично, но думается, от лица многих коллег юбиляра, а также от всего нашего института, — чтобы Владимир Михайлович и дальше вносил большой вклад в благородное дело интеграции культур, развитие научного прогресса. Доброго ему здоровья и успехов на этом пути!

Л. Дорфман,

профессор ПГГИК,

доктор психологических наук,

академик Международной академии информатизации, 

академик Академии гуманитарных наук,

заведующий кафедрой психологии, педагогики и иностранных языков.